Аннотация: В статье рассматриваются процессы и явления,  происходящие в условиях современной глобальной трансформации Тюменского Севера. Эти активные изменения выступают реформатором социальной основы коренного населения, играют ведущую роль в переходе к новым преобразованиям в повседневной культуре, в формировании нравов и обычаев.

The summary:

Processes and the phenomena occurring in the conditions of modern global transformation of the Tyumen north are considered in the article. These active changes are becoming the reformer of a social basis of indigenous population, playing the leading part in transition to new transformations to daily culture, in formation of morals and customs.

Ключевые слова: ханты и манси, обские угры, промысловая деятельность, традиционная культура.

Традиционный уклад хантыйского и мансийского населения всегда базировался на рыболовном и охотничьем промыслах. Охота и рыболовство как основа жизнедеятельности обско-угорских народов влияли на их образ жизни, быт и культуру.

Ханты и манси, ведущие традиционный образ жизни, имеют родовые угодья, которые, как правило, находятся в глухой тайге. Здесь волей-неволей они подчиняются условиям, которые определяет при­рода − главная кормилица человека, поэтому ханты и манси приспосабливаются к ее законам.

В культуре обских угров лук и стрелы имеют особую значимость. Они как предметы охоты много могут рассказать о своём хозяине: о бережном отношении к луку, о его могуществе как повелителе стрел, о физических данных самого хозяина, с большим напряжением натягивающего тетиву[3]. В связи с этим существует обычай, который запрещает пользоваться чужим луком. Вообще женщине запрещается перешагивать через орудия охотника – настолько очеловеченными являются эти предметы. Как отметил в своих исследованиях К.Карьялайнен, который по своим наблюдениям и расспросам выяснил, что «у северных остяков женщины (беременные или кормящие) не могут есть то, что убито стрелой»[10]. В этом случае речь может идти об особом значении лука, не только как орудия убийства, но и как опасный, имеющий отрицательное воздействие как сакральный предмет на беременных и кормящих женщин.

Ханты и манси говорят, что человек рождается с луком, с луком и набором стрел идет охотиться, с луком и колчаном отправляется и в нижнее царство. Лук – не просто орудие охотника, а показатель силы, знак принадлежности к мужскому полу. О луке повествуют многие исторические хантыйские и мансийские предания. Такие же отношения у хантов и манси складываются и к рыболовецким снастям.

Как сообщает К.Ф. Карьялайнен, на Васюгане небольшой лук укрепляли к колыбели мальчика[10]; по материалам Н.В. Лукиной при рождении мальчика на Югане в избушку родственники приносили для жертвоприношений также небольшой лук[9]. Притом стремясь получить помощь от родовых духов, родственники жертвовали лук со стрелами высшим божествам.

К.Ф. Карьялайнен также уточняет, что в период охоты не каждой стреле отдавали почести[10]. Данные замечания указывают, что лук со стрелами как основное орудие охоты имел и сакральное значение, в связи с чем он мог как особо значимый предмет выходить за границы промысловой деятельности, имел особое сакральное свойство.

Нарушения традиционных норм поведения в промысловой деятельности  - редкие случаи. Но если всё-таки возникал случай, нарушающий обычаи, за этим следовали неизбежные наказания. Большим нарушением обычая являлась и кража. Взять чужую вещь –  это значило совершить поступок, недостойный человека: те, кто обвинялись в краже, могли очиститься, только если этот поступок был снят клятвой медведю и при помощи заклинаний: «Если моя клятва ложна, да сожрет меня медведь»[31]. О существовании «медвежьей присяги» также упоминает Н.Л.Гондатти[4].

Охота занимает одно из главенствующих промысловых занятий хантов и манси, а соответственно отражается и в их культурной жизни. Так, у хантов была интересная игра, аналогичная шахматам под названием топис. Вместо общеизвестных шахматных фигурок - костянные промысловые животные, что говорит о проникновении охотничьего дела в повседневную культуру. Традиционные виды промыслов проявляются и в богатых хантыйских и мансийских орнаментах – заячьи уши, оленьи рога и т.п.[8] Дикие звери и охотничья утварь фигурируют в былинах, сказках и загадках, нравоучительных историях.

Охотничья и рыбацкая культура ярко отражена и в календаре хантов и манси. В различных регионах месяцы носят свои специфические названия, отражающие культуру охотников и рыбаков (май – период прилета уток; а началом или открытием охотничьего сезона – ноябрь)[24]. А.Головнев отмечает следующие названия: «Месяц вскрытия Оби», «месяц половодья», «месяц отметавшего икру осетра», «месяц налима»[5], - это далеко не весь годовой промысловый цикл народов Обь-Иртышского бассейна.

Что касается Обь-Иртышского региона в целом, то здесь развивается внутрирегиональная специализация хозяйства и товарный обмен. Наряду с высокотоварной пушной охотой стали развиваться и такие отрасли, как рыбная ловля и крупностадное оленеводство[11].

Если воспользоваться данными конца XIX - начала XX вв., которые приведены А.А. Дуниным-Горкавичем[3], именно пушная охота приносила основной доход остякам-юганцам. Все остальные отрасли были, скорее всего, вспомогательными. Даже существовавшее здесь оленеводство было подчинено ей. Олень стал тем транспортным средством, которое позволило еще больше расширить охоту, вести ее на большей площади. Таким образом, можно говорить о том, что на Югане сформировался тип хозяйства, основой которого была высокопродуктивная, товарная пушная охота[1].

И ханты и манси с большим вниманием и заботой относятся к животному миру – к своим четвероногим соседям. Охотник должен быть осторожен и хорошо знать зверей – ведь человек для них лакомая добыча. Чтобы не попасть им в лапы, он должен не только осмотрительно, но и бесшумно передвигаться по звериным тропам, хорошо знать повадки каждого зверя - медведя, волка и других сильных хищников. С осторожностью, с какой абориген вынужден пере­двигаться по урману, он относится и к каждому встреченному в тайге человеку, с кото­рым время от времени его сводят обстоятельства.

Как удалось выяснить, за время поездок по Ханты-Мансийскому району, далеко не все коренные жители доверяют своим чувствам, которые пробуждает в их душе тот или иной человек. Как в давние времена, так и в настоящее время ханты и манси для того, чтобы понять намерения чужака, а то и просто составить о нем мнение, прибегают к помощи собак, внимательно наблюдают за тем, как эти четвероногие друзья встречают тех, кто пожаловал к ним на стойбище или встретился на охотничьей тропе в урмане.

Незаменимым помощником на охоте является собака[28]. Собака (по-хантыйски «амп») с древности играет важную роль в жизнедеятельности народов Крайнего Севера, поэтому не случайно ситуации и события, связанные именно с собакой, запечатлеваются в памяти хантов и манси и сохраняются в названиях местностей. Из источников XVIII в. приведем сведения П.С. Палласа, который отмечал, что на угорской земле собак «содержат великое множество для езды зимой и на поездки для дворовых надобностей»[21].

Ханты и манси с осени до весны охотятся на пушного зверя. Охота обычно начинается в конце сентября и заканчивается в апреле[7]. Еще летом охотник наблюдает за урожаем орехов и ягод. Много ягод и кедрового ореха – будет много белки. А раз белка будет, придет и соболь, - значит, и охота сулит удачу[27].

Соболь очень осторожный, хитрый и шустрый зверек. Не так-то легко он попадет в ловушки, трудно и догонять его на лыжах. Хорошие охотники гоняются за ним несколько дней. Без хорошей собаки охотнику не справиться. Собака - большой помощник. Кроме белки и соболя ханты и манси охотятся на лис, норку, зайцев, ондатру. Изредка добывают песца, черно-бурую лису.

Об использовании хантами и манси собак в качестве средства передвижения можно узнать из местных топонимов: Амп ёш – «Собачья дорога» - идет от устья реки Помут (левый приток Казыма в среднем течении) и деревни Помут на юг – юго-запад, в сторону реки Моим (бассейн реки Большой Атлым) и далее до Оби, к селу Октябрьское. По этой дороге, как утверждают местные жители, раньше ездили на собаках. Амп лак сойм – «Ручей собачьего хомута» (упряжки) - левый приток протоки Сорум Касум[19].

Ряд хантыйских и мансийских топонимов отражает ситуации, связанные с собакой, которые могли возникнуть при различных обстоятельствах хозяйственной деятельности хантов и манси - оленеводов, охотников, рыбаков: Амп хохлум пор – «Озеро бежавшей собаки» - на левом берегу протоки Сорум Касум, ниже бывшей д. Мозямы; Амп лольси кал – «Болото стоящей собаки» - на левом берегу р. Амня в верхнем течении; Амп лольси кал корт – «Изба у болота стоящей собаки» и ручей Амп пу спим - «Маленький ручей у болота стоящей собаки»; Амп вари – «Старица плывущей собаки» - на правом берегу Казыма (среднее течение), ниже устья протоки;  Ампат похар – «Остров собак» - среди болот в верховье р. Ай кур ёх (правый приток Казыма в верхнем течении); Амп питум вори – «Старица упавшей собаки» - на правом берегу Казыма (нижнее течение), ниже устья р.Лыхма. Говорят, что собака не просто упала, а погибла – «упала, утонула там». По словам угров «умерла ли», «сдохла ли» - не говорят о собаке, а говорят: «упала». Амп хусыпы лор, или Амп хуси пор – «Озеро, приманивающее собаку» - на левом берегу р. Лыхма (нижнее течение Казыма). Название мотивируется тем, что озеро сверху похоже на сидячую собаку, его в шутку так назвали, вроде оно собак приманивает[18].

Аналогично объясняется название озера Амп ухлор – «Озеро собачьей головы» - на левом берегу Казыма (среднее течение), к югу – юго-востоку от поселка Верхний Казым. Или иначе - Амп ух сурт лор – «Озеро собачьей головы с перешейком». Действительно, озеро соединяется узким перешейком с соседним озером Кутуп лор. Иногда считают, что сурт - это шея собаки. Существует и другая версия, по которой названия озера мотивируются легендарным событием, на которое необходимо обратить особенное внимание[18].

Все варианты легенд, связанных с озером Амп ух - пор (Вон Амп ух лор, Амп ух сурт лор), сводятся к тому, что когда-то во время спора из-за рыболовного угодья ханты бросили в озеро собачью голову («собаке голову отрубили, опустили в это озеро»), чтобы угодья никому не достались. Потому что если «собаке отрубают голову, в озеро бросят - место портят - рыбы нет»[19]. После совершения этого действия узкую перемычку (перешеек или ручей) между озерами прорвало, и озера соединились. Некоторые из рассказчиков квалифицировали такой способ «порчи» озера как проклятье: если кто поставит в том месте, где спущена собачья голова, ловушку на рыбу, ему будет смерть от собаки[25].

По представлениям хантов и манси собаке отводится роль посредника между домом и лесом. Собака является бывшим человеком, получившим свой позднейший облик в качестве наказания за провинность[17]. Возможно, по этой причине собаке подают пищу в посудине хозяина, но после того, как поест сам хозяин.

По поверьям местных жителей собака имеет способность вступать в связь с духами. Поэтому убийство собаки отождествляется с убийством человека[18]. В одной из хантыйских легенд богатырь Тонья, убивший двух собак для того, чтобы взять их головы вместо недостаюших голов убитых врагов, был наказан смертью[16].

В соответствии с собранным мною материалом представления у хантов и манси о связи собаки с миром духов проявляется в разных формах. Собаки служат посредниками в переговорах между духами и людьми. В ряде мест собака - это образ духа-охранителя человека: у хантов Малой Оби в образе собаки выступает бог Тек ики; у хантов Большой Оби - Амп ими – «собака-женщина». Ханты говорят: «У нас собака бог, кошка бог, многие рыбы у нас боги, птицы боги».

Вместе с тем существует диаметрально противоположный взгляд на собаку как на вредоносное, опасное существо, и некоторые ханты и манси приписывают облик собаки и духам нижнего мира[12]. Собаку приносили в жертву водяному с целью предотвратить гибель людей на воде, но это происходило в чрезвычайно редких случаях. В случае смерти хозяина его собак в прошлом умертвляли, но таким образом хозяин «брал их с собой» в нижний мир. Вероятно, это связано с тем, что собака всё равно умирает от тоски по своему хозяину.

Заслуживает особого внимания и тот факт, что до сих пор коренные жители Севера, ведущие традиционный образ жизни, при встрече с незнакомыми людьми внимательно наблюдают за поведением собак. Если собака не испытывает напряженности и не проявляет недоверия к незнакомому человеку, то и хозяин становится к нему доверчив. У хантов и манси много других примет, связанные с поведением животных, птиц, с шумом, выз­ванным огнем в костре. Есть у них и много других, не менее интересных примет, сохранившихся в этой среде, надо пола­гать, еще с архаичных времен[12].

От дома ханта самая натоптанная тропа всегда ведет к берегу реки. В период сезонной ловли рыбы ханты и манси жили в летних жилищах, заготовляя рыбу впрок. Рыболовецкая культура обских угров уникальна. Ханты и манси владеют десятками различных способов и приемов ловли рыбы и ее хранения. Способы лова и мужская утварь хантов и манси различаются. Ханты и манси ставят разного рода плетеные ловушки и сети. В прошлом сети плели из крапивы, окрашивали их травяными настойками, чтобы не были заметны в реке.

В Обь-Иртышском бассейне и Обской губе обитает множество видов рыб. На наиболее ценных рыб, т.е. на «белую рыбу» (осетр, стерлядь, нельма, муксун, пелядь) распространяется запрет, узаконенный РФ. Но рыболовам, относящимся к малочисленным народам Севера (МНС) выдаются соответствующие документы, по которым у обских угров остается возможность сохранения своих традиционных форм пропитания[13].

Югра – край болот и рек. Народ, проживающий на этой земле, называют «водяными людьми» - «юг» - вода, «ра» - люди. Туристы точно подметили, называя обских угров рыбоядцами. Конечно, в хантыйском или мансийском доме преимущественно рыбные явства: уха, строганина (свежемороженая мелконарезаная белая рыба). Стол хантов или манси без рыбы равносильно, что русский – без хлеба. Свежепойманная, мороженая, отварная или жареная рыба - это лакомый ежедневный рацион. Каждого гостя своего стойбища ханты и манси в первую очередь приглашают к столу, подают лучшие блюда, которые в наличии, согревают таежным чаем. Летом прибавляется ассортимент ягод, лесных орехов, грибы и другие таежные дары[6].

В далекое прошлое уходят корни хантыйской и мансийской кухни. Пища является продуктом глубокой истории народа и его связи с другими этносами в различные эпохи. Поэтому названия пищи имеют большое значение как для изучения материальной культуры народа, его хозяйства и уклада жизни, так и для выяснения языковых контактов[]17[.

В арсенале рецептов приготовления пищи не более десятка[26]. За последние десятилетия меню «разносолов» почти не изменилось, однако старинные методы, которыми пользовались аборигены, известны немногим хозяйкам. На сегодняшний день такие кулинарные изыскания покажутся диковинными. Всего полвека назад эти блюда были востребованы предками обских угров. Речь идет о необыкновенном блюде из пузырей окуня, фаршированных черной икрой, пшеничных лепешках с икрой, беличьих желудках, приготовленных на костре. Питание – главное условие биологического существования человека. У хантыйских и мансийских семей, ведущих кочевой образ жизни, в зависимости от сезонных переездов меняется и рацион пищи[26].

Заготовка рыбы впрок начинается в июле: вялят, солят, сушат, коптят, варят рыбий жир и т.п. Эти заготовки на зиму хранят в лабазах (специальные высоко установленные маленькие дома) и в берестяных сосудах.

Поварское искусство - самое древнее[6]. Аборигены всегда готовили питательные блюда. Множество секретов и в современной традиционной хантыйской и мансийской кухне. Любопытство вызывает приготовление национального блюда – ухи. В емкость кладут весь разносортный улов. За несколько минут до полного приготовления ухи в котел бросают уголек и через минуту его вынимают. По словам «коренных поваров» это придает специфический и отличительный вкус блюду.

Сибирский край суровый. Ханты и манси накопили и передают из поколения в поколение уникальные секреты кормления детей, чтобы сохранить малышей здоровыми. Для витаминизации младенцев вскармливают щучьей кровью, когда режутся зубы, подают щучью голову, детей постарше кормят печенью щуки. «Пустышки» изготавливали из таежных ягод[23]. Ханты говорят: «Не поешь рыбы - голодным выйдешь из-за стола»[14].

Вплоть до середины ХХ в. экономика Северо-Западной Сибири, образно говоря, «держалась на трех китах»: рыболовстве, охотничьем и лесном промыслах. На функционировании традиционного хозяйства отрицательно сказываются последствия промышленности округа[15]. Уже несколько десятилетий в Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком автономных округах идет интенсивная добыча нефти и газа, ни одно десятилетие идет диалог народов Севера с индустриальными инновациями Севера[20].

Интенсивное распространение нефтяных и газовых месторождений данного района приводит к экологическому загрязнению рек. Строительство городов приводит к увеличению бытовых водостоков. Под обустройство газопроводов используются огромные участки пойменных водоемов. Зимние дороги разрушают водооттоки, где находятся зимние распределительные пути для рыб и места их зимовки. Эти факты отрицательно сказываются на размножении рыб[30]. В связи с добычей нефти и газа, измененной экологии, намного беднее стал животный мир тайги, все трудней становится охотничий промысел, и перестала водиться рыба в запруженных и залитых речках[28].

Из вышеизложенного материала можно сделать вывод, что вся жизнь северных народов неразделима от окружающей природы - растительный, животный мир, воздух, вода, земля. Вот что нужно народам Севера для нормальной жизни, но это должно быть экологически чистым.

Ханты и манси очень бережно относятся к природе. Охотник никогда не оставит костер непотушенным, не будет зря рубить дерево, стрелять зверя и птицу, разорять гнезда. Рыбы вылавливаются столько, сколько необходимо для пропитания семьи и кормления собак, но не более. Все хантыйские и мансийские семьи имели закрепленные за ними промысловые угодья. Никто, кроме этой семьи, не имел права охотиться и ловить рыбу на их территории.

Не так давно, примерно пятнадцать лет назад, многие хантыйские и мансийские семьи еще держали домашних оленей, иногда до тридцати голов. Сегодня, например, на Югане, около двух десятков оленей осталось только в юртах Пунси. Главной причиной исчезновения оленей на Югане является интенсивная разработка нефтяных месторождений на местах традиционного выпаса[22]. Теперь «на очереди» их охотничьи угодья. Под угрозой сама основа жизни угров. Также вызывает огромную тревогу неконтролируемая вырубка лесов.

Сохранение традиций в промысловой деятельности возможно только при условии сохранения традиционного образа жизни и культуры в целом. В результате промышленного освоения северного региона произошел спад традиционных форм деятельности в повседневной культуре хантов и манси.

Библиографический список:

1. Алексеева, Л. В. Хозяйство Остяко-Вогульского округа в первой половине 1930-х гг. / Тюменский исторический сборник. - Тюмень, 2000. - Вып. IV. – С. 191-202.

2. Дмитриев-Садовников, Г. Лук ваховских остяков и охота с ним / Ежегодник Тобольского Губернского Музея. - Тобольск, 1915. - Вып. 24, № 2. - С. 1-22.

3. Дунин-Горкавич А. А. Тобольский Север. – М., 1995. - Т. 1.

4. Гондатти, Н. Л. Культ медведя у инородцев Северо-Западной Сибири. - ИОЛЕАЭ, т. 48, вып. 2, 1888. – С. 78

5. Головнев, А. В. Историческая типология хозяйства народов Северо-Западной Сибири. – Новосибирск, 1993.

6. Заметки о питании хантов. / Западная Сибирь в эпо­ху средневековья. - Томск, 1983. - С. 179.

7. Зима речных людей / Н.В. Лукина, А.Н. Михалев. - Томск, 1983.

8. Иванов, С. В. Орнамент народов Сибири как исторический источник (по материалам XIX – начала XX в.). – М.– Л., 1967.

9. История и культура хантов / Н.В. Лукина, В.И. Молодин, В.М. Кулемзин, Е.П. Мартынова; Администрация Ямало-Ненец. автоном. округа, Окруж. лаб. этнографии и этнолингвистики Ямала. – Томск, 1995.

10. Карьялайнен К.Ф. Религия югорских народов. - Томск, 1995. - Т.3.

11. Козьмин, В.А. Оленеводческая культура народов Западной Сибири. – СПб., 2003.

12. Косарев, М. Ф. Некоторые аспекты развития древнего мировоззрения (по сибирским материалам) / Религиозные представления в первобытном обществе: Тез. докл. – М., 1987.

13. Кряжков, В. А. Статус малочисленных народов России. - М., - 1994. – Кн. 2. – 488 с.

14. Кулемзин, В.М. Знакомьтесь: ханты. – Новосибирск, 1992.

15. Кулемзин, В. М., Лукина Н. В. Ханты: чужие на своей земле? Народы Сибири: права и возможности. -  Новосибирск, 1997. - С. 104–121.   

16. Легенды и были таежного края / Гемуев, И. Н., Сагалаев А. М., Соловьев А. И. - Новосибирск, 1989.

17. Лукина Н. В. Пища  восточных   хантов. / Обские угры (ханты и манси): Материалы к серии «Народы и культуры».  Вып.7 / Институт этнологии   и   антропологии   им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН. - М., 1991 . - С. 88.

18. Лукина Н. В. Формы почитания собаки у народов Северной Азии / Ареальные исследования в языкознании и этнографии (Язык и этнос): Сборник научных трудов; Институт этнографии им.Н.Н.Миклухо-Маклая АН СССР; отв. ред. Н. И. Тол­стой. - Л., 1983.

19. Мошинская В.И., Лукина Н.В. О некоторых особенностях в отношении к собаке у обских угров / Археология и этнография Приобья / Ред. Н.В. Лукина. - Томск, 1982.

20. Павлинская, Л. Р. Экология этнических культур Сибири накануне XXI века. – СПб., 1995.

21. Паллас П. С. Путешествие по разным провинциям Российской империи / в 3 ч. Ч.1. – СПб., 1788.

22. Патранова В. Ханты-Мансийск – город большой судьбы. - Ханты-Мансийск, 1997.

23. Пища  восточных   хантов  / Обские угры (ханты и манси): Материалы к серии Народы и культуры;  Институт этнологии   и   антропологии   им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН. - М., 1991. - Вып.7  - С. 116.

24. Попова С. А. Мансийские календарные праздники и обряды.- Томск, 2005.

25. Религия народа манси. Культовые места ХIХ –  нач. ХХ в. / И. Н. Гемуев, А. М. Сагалаев. – Новосибирск, 1986.

26. Традиции приготовления пищи у восточных хантов. / Урало-алтаистика: Археология, этнография, язык / Институт истории, филологии и философии СО АН СССР / Отв. ред. Е.И. Убрятова. - Новосибирск, 1985. - С. 13О.

27. Тульвисте, П. Э. Типы мышления и традиционные занятия.  Культура народностей Севера: Традиция и современность. – Новосибирск, 1986. - С. 106.

28. Харамзин, Т.Г. Традиционный уклад и образ жизни обских угров. / по материалам социологических исследований Т.Г. Харамзина, Н.Г. Хайруллина. – М., 2002.

29. Харамзин Т. Г. Традиционное природопользование как основа развития материальной и духовной культуры обских угров. - Ханты-Мансийск, 2004. – С. 239; Новикова, Н.И. Право нефти и права аборигенов / Этнографическое обозрение. - 2008. - № 3.

30. Хакназаров С. Х. Коренные малочисленные народы в условиях интенсивной эксплуатации энергетических ресурсов ХМАО: Состояние и перспективы / Под ред. А. И. Летувнинкаса. - Томск, 2003; Кулемзин, В.М. Условия сохранения и разрушения традиций (культура хантов) / Народы Северо-Западной Сибири; под ред. Н.В. Лукиной. – Вып. 1. - Томск, 1994. - С. 126-129.